На этой фотографии 1959 год - мой дедушка Игнатий Александрович, моя бабушка Мария Александровна. моя мама Аглая Игнатьевна и я.
Сегодня я вспомню своего дедушку – Игнатия Александровича Григоровича. Его нет с нами 50 лет, но еще до недавнего времени, приходя на кладбище, мы находили цветы от благодарных пациенток – ведь с 1946 по 1962 год – практически до самой смерти он был главой роддома в Царицыно – и никогда никому не отказывал в помощи.
Мама часто вспоминала такой эпизод. Уже будучи тяжелобольным (онкология), он вернулся домой после тяжелого рабочего дня. Ночью зазвонил телефон – звонили из роддома – а привозили туда женщин не только с родами, а со всеми гинекологическими проблемами. На этот раз привезли женщину, которую пьяный муж пнул сапогом в живот. Мама тихонько сказала в трубку, что Игнатий Александрович очень плохо себя чувствует, только что заснул. И вдруг услышала: «А ну, сейчас же дай трубку!» - и затем, в телефон: «Да! Одеваюсь! Выхожу!» - машины в роддоме не было, идти деду предстояло по ночному Царицыну около получаса. Он молниеносно оделся, но успел маму распечь: «Как ты смеешь говорить, что я устал и мне плохо! Там человеку плохо, а я врач, ты понимаешь!!!» Этот выговор мама помнила всю жизнь.
Родился он на Волыни в семье начальника таможни. Он был старшим сыном – и получил родовое имя Игнатий – соблюдалось чередование имен Александр и Игнатий - прадедушку звали Александр Игнатьевич (по совпадению прабабушку звали Бронислава Игнатьевна). В семье были еще два сына – Александр и Николай, и получали они положенное дворянским детям образование и воспитание – музыка (дедушка играл на скрипке), любовь к чтению – была великолепная библиотека. И поступил дедушка в реальное училище Мариуполя, где его лучшим другом стал Гриша Тищенко.
И на одном из совместных вечеров с Мариинской женской гимназией увидел Игнатий очаровательную гимназисточку. Обратил на нее внимание Гриши – тот фыркнул: «Да это же моя сестра! Хочешь, познакомлю!» Вновь я напишу о том, что началось это знакомство с того, что во время танца Игнатий наступил Мане на ногу, и та была возмущена! Но Гриша со своей крестьянской хваткой считал, что мужа, как и жену надо искать «в огороде, а не в хороводе» - и стал обрабатывать сестру, что Игнатий – самый умный у них в классе.
Настал 1912 год – Игнатий окончил реальное училище, и уехал в Петербург, поступать в Императорскую военно-хирургическую академию. Для поступления в такое заведение нужны были не только отличные знания, но и рекомендации о благонадежности. За ними пришлось обратиться к дальнему родственнику, только что назначенному морским министром Ивану Константиновичу Григоровичу. Рекомендации были получены незамедлительно с наказом: «Служи с честью!» И погрузился мой будущий дедушка в науку с головой. Лекции по физиологии читал Павлов, вели у них курс рентгенологии, бывшей в ту пору новинкой.
Настал выпускной 1917 год…. Игнатий не избежал, как и большинство молодых людей того времени, митинговых настроений. Роль теперешней Болотной площади у них исполнял дворец Кшесиньской, с балкона которого вещали тогдашние оппозиционеры, - Ленин, Троцкий - и дедушка не избежал их гипнотического влияния, о чем восторженно писал Мане. Маня же скептически отвечала: «На что ты мне нужен, большевик!» Ну что же, послушался Игнатий Маню, получил назначение в Южный округ, и 7 ноября 1917 года «прапорщик Игнатий Григорович дворянского происхождения, православного вероисповедания (хотя по происхождению был поляком, но православным) обвенчался с девицей крестьянского происхождения православного вероисповедания Марией Тищенко» - цитирую по послужному списку .
И началась тяжкая работа врача в греческих селах близ Мариуполя – эпидемии тифа и чумы, красные, белые и зеленые – никому в помощи не отказывали. Чудом спаслись Игнатий и Мария от налета махновцев – отправились в гости, а вернувшись нашли дом полностью разгромленным. Его младшему брату Николаю, увы повезло меньше – молоденькому прапорщику отрубили руки и живым бросили в колодец. Их отец, узнав об этом, заболел, и вскоре умер.
А дальше была работа врача в Темрюке и Мариуполе. Он был главврачом Мариупольской больницы, всегда приходил на помощь по первому зову – и даже чекисты понимали, что такими врачами не бросаются, и закрывали глаза на его происхождение. В 1938 году его перевели в Ростов-на-Дону, откуда он в августе 1941 года ушел на фронт начальником полевого госпиталя. Был награжден Орденом Красной Звезды за то, что вывел госпиталь из окружения под Боровичами – через час на это место пришли немцы. Дедушка, взяв на себя полную ответственность, организовал эвакуацию госпиталя без потерь. Неоднократно ему давали рекомендацию в партию (они у меня в руках), но он, памятуя бабушкин наказ 1917 года, сумел этого избежать. Его война закончилась 31 декабря 1946 года в Кенигсберге, когда был выписан из госпиталя последний воин.
Получил назначение Игнатий Александрович в Москву. Всегда он мечтал о своем саде – и поэтому выбрал ближайший пригород – Царицыно, где купили развалюху с большим участком – тем более, что и первый внук родился. Приводили развалюху в порядок, под руководством местного агронома высаживали сад – крыжовник, вишни 18 яблонь, груши, сливы и сказочная сирень. Урожай сад, посаженный по науке, впоследствии давал такой, что не знали, куда его девать. А дедушка стал формировать образцовый роддом, о котором знала вся округа.
В 90-е годы, когда я подрабатывала интервьюером, от ВЦИОМ , нередки были случаи, когда мои респондентки – пожилые женщины из Царицыно и Бирюлево, узнав, что я родом из Царицыно, интересовались, не знала ли я доктора Григоровича, и узнав, что я – его внучка, начинали мне рассказывать, как он их спасал. Я не преувеличиваю, честное слово!
Не удалось ему избежать общественной работы – избирали его депутатом Мособлсовета, а позже – Моссовета. И на этом посту он делал все возможное, чтобы помочь людям. Но как рассказывала бабушка, максимум, что он мог – это помочь с местом для захоронения родственников (тогда это тоже была проблема), а позже - получить телефон. Я же по малолетству, любила терзать его депутатский блокнот с корешками «Депутат Моссовета» и такой замечательной глянцевой бумагой Мне дозволялось почти все – дедушка обожал своих внуков, и каждый вечер из портфеля извлекал какой-нибудь подарок – конфеты, игрушки, книги.
Тяжелая болезнь скрутила его очень быстро. Он знал, что болен – и на 8 марта устроил для своих сотрудниц роскошный банкет. На следующий день лег в больницу.
Его не стало 6 июня 1962. Желающие проститься заполнили весь дом и сад. Конечно же для похорон была выделена машина – но она не понадобилась – его несли на руках.
Вот такой личностью был мой дедушка.
